Это событие ждали давно. Коллекционер Хига, более тридцать лет собиравший портреты по всему миру, наконец, решил допустить к своему сокровищу всех интересующихся изобразительным искусством. Однако, несмотря на то, что на обозрение публики была выставлена только часть коллекции, экспозицию разместили в трех больших залах. Попасть туда в день открытия выставки удалось только журналистам, искусствоведам и прочим ценителям, готовым выложить приличную сумму. Церемония открытия была запланирована на вечер, но уже с раннего утра в выставочном зале были приняты все меры безопасности, а организаторы мероприятия вместе с коллекционером прибыли во второй половине дня. Чуть позже начали собираться журналисты.
В определенных кругах Тосиро Хига слыл человеком с большими странностями. Он редко выходил в свет, практически никогда не давал интервью. Об источниках его доходов и семейном положении было известно немного: господин Хига был бездетным вдовцом и любителем путешествий, у него было собственное дело, связанное с покупкой и перепродажей антиквариата, а ещё, поговаривают, что он испытывал тягу к азартным играм. Большую часть его коллекции составляли портреты. Они-то и были представлены на выставке. Сотни глаз – голубых, карих, зелёных, - сотни разных взглядов пронзало каждого, кто входил в светлые залы с высоким потолком и паркетным полом. Сотни историй и воспоминаний хранили лица, глядевшие с портретов. Сотни жизней, запечатлённые на холстах и бумаге, принадлежали одному коллекционеру. И теперь он позволил посторонним прикоснуться к ним…

За спиной Сумирэ послышались шарканье, как будто бы подошедший человек еле поднимал ноги, а затем прозвучал тихий, вкрадчивый голос:
- О, заинтересовались малышами? Обычно мимо этой картины люди проходят мимо. А зря! Зря, скажу я вам. Люси теперь - известный архитектор, а Питер вернул к жизни не один десяток человек.
Этот голос принадлежал невысокому, очень худому мужчине лет шестидесяти, одетому в строгий костюм, выглаженный до такой степени, что на нём не было ни складочки. Жидкие сизые волосы собеседника Сумирэ были гладко зачёсаны назад. Мужчина смотрел на картину, а не на журналистку: казалось, что он целиком и полностью находится _там_, по ту сторону рамы.

Отредактировано Нежданчик (2011-08-04 14:36:00)

- Я был знаком с их отцом. Талантливый был человек...  - всё  так же, не отрывая  взгляда от картины, произнёс мужчина.
Вспомнив своего знакомого и его детей, он замер у картины, словно звук или движение могло спугнуть зыбкие образы прошлого, возникшие в памяти. Внезапно мужчина вздрогнул, вспомнив о чем-то очень важном, а затем, повернувшись к журналистке, сказал:
- Тосиро Хига. Простите, что не сразу представился.

- Рад знакомству! - ответил  старик. На его лице появилась едва заметная улыбка, а глаза, казавшиеся ранее тусклыми и мрачными, заблестели. - С этим человеком, к сожалению,  я не был знаком лично, но у него была непростая судьба. Это ловец жемчуга из Панамы; это у нас жемчужный промысел - дело женское.  Каждый день он не единожды рисковал жизнью, опускаясь на глубину. Да и холодная вода укреплению здоровья не способствует. Однако сами видите, как он улыбается.
Хига подчеркнул интонацией слово "как", чтобы его собеседница ещё раз вгляделась в лицо отважного ловца жемчуга, и с интересом принялся ждать её реакции.

Хига не требовал от слушательницы более вразумительных и подробных отзывов: он подозревал, что его коллекция может производить на зрителей очень сильное впечатление, вплоть до потери речи. Кроме того, журналистка внимательно ловила каждое его слово, а это не могло не льстить старику.
- Знаете, я так долго ждал этого дня, - неожиданно признался Хига, подходя к следующему портрету. - Ждал и боялся одновременно.
Взгляд старика скользнул по картине, на которой на фоне серого городского пейзажа была изображена молодая японка в алом платье покроя конца восьмидесятых - начала девяностых. Эта картина сильно выделялась на фоне остальных манерой исполнения: город, складки одежды, написанные резкими, выразительными мазками, казались незаконченными, но лицо девушки было так реалистично, что больше походило на фотографию, а её взгляд казался живым.